Не знаю, дозволительно ли писать о зоопарке, если у тебя нет биологического образования, ты не проработал в нем 40 лет, а дома из зверья - только кот и волнистые попугайчики? Но, все-таки, на свой страх и риск, попробую.
Первое ощущение от посещения нашего зоопарка – тебя здесь не ждали. В клетке с надписью «бентамские куры» сидят декоративные голуби, в другой – обитает неведомый востроглазый зверек без названия, в третьей – какая-то «пима»… Указатель на двери центрального павильона извещает, что вход слева, но там стоит строительный вагончик и все затянуто предупредительными полосатыми лентами…
Вход, на самом деле - справа. Внутри темно и похоже на Ноев ковчег – в маленьком помещении бок о бок сидят грустные обезьянки, певчие птицы, сурикаты, некоторые обитатели аквариума, террариума и… бегемот. В основном помещении, вход куда перегорожен садовой скамейкой, видимо, идет ремонт - туда-сюда с ведрами известки снуют рабочие. Рогатый ворон, по традиции, приносит что-то в клюве и протягивает сквозь ячеистую сетку. В прошлый раз это было сушеное яблоко, сейчас – кусочек кафельной плитки. Ремонт есть ремонт, понимаю.
Теснота и неустроенность – второе по силе впечатление. Оборудование устарело морально и технически. Очень остро это ощущается рядом с клетками для хищников. Тесно волку – не останавливаясь, он мечется в маленькой клетке. Из угла в угол носятся большие кошки. Маленьким пространство тоже «жмет». Медведю места особенно не хватает. Он балуется, лупит лапами по воде, мотает в зубах покрышку и скачет, но разгуляться негде: от одной стены до другой всего лишь два медвежьих шага. В клетке напротив хнычет маленький медвежонок. Другой – поменьше - свернувшись на голом полу, спит – для них клетка, наоборот, кажется слишком большой и неуютной.
Вообще, малышни в зоопарке довольно много. Молодые сурикаты, архары, косули, застенчивый и очень пушистый ослик, волчонок, медвежата.
Вопреки массовому убеждению карагандинцев, животные в зоопарке не производят впечатления заморенных голодом - в клетке у волчицы лежит недоеденная курица, леопарды лоснятся, львицы упитанные и энергичные. При мне работники кормили хищных птиц: забрасывали в каждый вольер приличные куски говядины (не обрези, а именно - мяса) и пернатые хищники, не торопясь, с достоинством, разбирали угощение.
Мясом, оказывается, питаются и сурикаты. Очень активно, надо сказать, питаются – вмиг растащили принесенные окорочка и разбежались по углам с добычей. У обезьян в кормушках лежат огурцы, морковка, бананы и свежая капуста. На голод лихих 90-х это не похоже.
Не знаю, как в выходные дни, но на буднях основные посетители зоопарка – взрослые люди. Серьезные мужчины с бородами, молодые ребята – студенты или школьники, девчонки. Несколько молодых мам с малышами, но им, видимо, и самим тоже интересно. Наверное, нет людей, совершенно равнодушных к природе. И интерес этот можно использовать к обоюдной пользе зверей и человека.
Зоопарк – некоммерческое предприятие. Поэтому для поддержания экспозиции на должном уровне во всем мире используется система кураторства над животными. Для этого нужно добровольное взаимодействие тех, кто понимает, что именно нужно животному и того, кто в состоянии эти нужды профинансировать.
Клетки, тем более такие тесные, как в нашем парке - это даже не прошлый, а позапрошлый век, но заменить их на что-то более современное и отвечающее нуждам животных, невозможно – нет денег. Хотя в Алматы, благодаря союзу попечителей и спонсоров, в этом году постепенно начнут заменять старые «апартаменты» зверей на вольеры, имитирующие естественную среду обитания – и на каждой будет красоваться имя человека или название предприятия, взявшего шефство над животным.
У нас пока инициатива кураторства частных лиц даже не обсуждается, хотя зоопарк в Караганде заслужил ничуть не меньше внимания и благодарности от горожан. Если бы подобный попечительский совет существовал и у нас, а крупные предприятия и коммерческие структуры города взяли на себя заботу каждый хотя бы об одном или двух обитателях зоопарка, дело бы сдвинулось с мертвой точки и обстановка в нем стала бы не такой гнетущей и безнадёжной, как сегодня.