В один из предпраздничных мартовских вечеров я одну за другой обнаружила две неприятных вещи: во-первых, меня лихорадит. А во-вторых, шаговая близость аптеки в этом плане не дает никаких преимуществ: посланный в аптеку гонец вернулся растерянным и с пустыми руками.
Часть 1. Потому что в кузнице не было гвоздя
В один из предпраздничных мартовских вечеров я одну за другой обнаружила две неприятных вещи: во-первых, меня лихорадит. А во-вторых, шаговая близость аптеки в этом плане не дает никаких преимуществ: посланный в аптеку гонец вернулся растерянным и с пустыми руками. Лекарство ему без рецепта не продали. Идти и выяснять, в чем проблема, сил не было - озноб уже колотил вовсю, и, легкомысленно выпив горячего чаю с медом, я улеглась спать. А проснулась с головной болью, резкой болью в ухе, отекшим горлом и левой половиной лица. Посылать в аптеку было уже некого - все на работе, сил идти к врачу тоже нет. На прием, кстати, надо еще записаться (и не факт, что попадешь в этот же день или даже на следующий). Зачем в таком состоянии человек пойдет в место огромного скопления народа - вопрос отдельный и не мне на него отвечать.
Температура. Непрекращающаяся, долбящая внутри черепа боль, болит все: кожа, мышцы, даже, кажется, волосы на голове... Очереди даже длиной в час я бы просто не высидела, потому что и по дому передвигалась уже с большим трудом.
Осталось вызвать скорую. Что я, после некоторых размышлений, и сделала.
Дальше удивляться мне пришлось настолько часто, что я плюнула и перестала: мы не можем выписать вам антибиотики, - сказала скорая. Это может сделать только доктор. Но сейчас лор уже не принимает, а в инфекционную больницу мы везем только самых тяжелых взрослых.
И что же делать? Говорю. Лекарств у меня нет. В аптеке мне их не продают, да и добираться до нее мне сейчас невмоготу - даже если бы там ждали. (К чести доктора на скорой, она осматривала и расспрашивала меня очень внимательно и дала кучу полезных советов. Но полезных, увы, не в тот момент, когда больно, больно и очень больно)
И мы поехали.
Доктор в приемном покое оказался очень занятым человеком. Настолько, что сделал мне выговор за то, что явилась в субботу еще и перед праздником, а потом не слушал ничего из того, что я говорила. Осмотрел горло и решил, что ухо у меня не болит, так что разглядывать там нечего. Может, он и прав, но внутри черепа у меня до сих пор рвет и дергает так, что приходится делать перерывы между абзацами. К вечеру температура и боль усилились настолько, что терпеть это можно было только со слезами на глазах. Что я, собственно, и делала – сидела и ревела.
Прописанное им лекарство от ангины, спору нет, вещь в хозяйстве полезная. Я его даже пью. И полощу горло. От диклофенака тошнит и он не «работает» - обычно в качестве обезболивающего я принимала кетопрофен, но взять его негде, а ехать во второй раз в приемный покой… Вряд ли меня там ночью встретят с большей радостью, чем встретили днем.
Часть 2. Доктор сыт и больному легче
Конечно, за это время мне не раз и не два приходила в голову мысль как удачно, мудро и вовремя кто-то наверху решил позаботиться о здоровье своих сограждан, которые подрывают его бесконтрольным приемом лекарств. Какой молодец этот кто-то - ведь очереди в поликлиниках крохотные, нагрузки у врачей нет, они сидят и маются от безделья.
Им насущно не хватает кашляющих, задыхающихся пациентов с ознобом и лихорадкой под дверями кабинета, людей с перепадами давления, которые, конечно же, рады сидеть и часами ждать, когда добрый доктор вынесет им листочек с названием лекарства, которое они и без того много лет помнят и знают наизусть.
Как счастливы будут люди, для которых головная боль стала проклятием - вместо того, чтобы проглотить спасительную пилюлю, они могут не идти на работу и с вылезающими из черепа глазами ждать, когда подойдет их очередь на прием...
Скоро, если не сейчас уже, наверное, можно будет прийти к доктору в свободное от работы и недомоганий время и доверительно шепнуть ему:
- Доктор. На всякий случай. Выпиши. Вдруг заболит, а тебя рядом не окажется.
Отличный выход, ящитаю. Примечателен тот факт, что поначалу запрет на безрецептурную реализацию предполагался только в отношении антибиотиков, а в результате в список попали практически все препараты, включая болеутоляющие, гормональные, контрацептивные. Люди, которые инициировали этот процесс, похоже, живут в какой-то иной реальности – где нет ни очередей в поликлиниках, ни коррупции, ни кадровых проблем в медицине, ни финансовых - у населения.
Как быть с теми препаратами, выписать которые в поликлинике не смогут? По элементарной причине отсутствия нужного специалиста в штате или потому, что на прием к нему не попасть - на полставки и на четверть ставки он работает где-то еще?
А как быть людям из районных центров, куда специалисты приезжают раз в неделю на два часа? Люди наверху на полном серьезе считают, что бабушка из Топара или Абая с пенсией в 35 тысяч сможет позволить себе прием в платной клинике?
Какими путями она может иначе заполучить желанный листок с печатью? Путь этот есть, и прекрасно знаком и мне, и вам. Только вот осилим ли мы дополнительную нагрузку на свой скромный бюджет, который уже и сегодня во время болезни ощутимо трещит по швам? А ведь это непременно начнется и, скорее всего, началось. Новое огромное поле для коррупции, серого рынка лекарств, должностных преступлений, поддельных рецептов… Зачем?
Старики с проклятьями и с пустыми руками уходят из аптеки, девчонки-фармацевты пьют валокордин, потому что зрелище человеческой боли, которой ты можешь, но не имеешь права помочь - не для слабонервных. А они, действительно, не могут. Первый штраф за нарушение правил рецептурной торговли - 400.000. Четыреста тысяч - для тех, кто не смог пересчитать нули самостоятельно. После второго штрафа аптеку смело можно закрывать - торговать будет нечем. Разумеется, кто-то отважный торгует и будет торговать по-старому, но выискивать, где и когда откроется желанный портал в следующий раз, под силу далеко не всем.
Что стоит за новыми правилами? Это раздел аптечного рынка и вытеснение с него мелких собственников? Или желание пополнить пустующий бюджет путем бесчеловечных штрафов? Что угодно - кроме заявленной заботы о маленьком человеке, о его здоровье и о самой его никчемной жизни.
Возможно, многие из нас никогда не узнают ответа на этот вопрос. Особенно если забота о здоровье нации и дальше останется такой же навязчивой и принудительной, какой стала сейчас.
Если брать за образец здравоохранительную систему Европы или Америки, которую нам приводят в пример, объясняя необходимость принятия закона о запрете безрецептурной реализации лекарств, то почему бы не начать перемены с подготовки специалистов должного уровня, приобретения диагностической техники, создания серьезной материальной базы, наконец? Или все это будет, но достанется лишь тем, кто выживет?